Крысиный Король. Жили-были мы - Елена Четвертушкина

Я сказала:

– Ему некогда.

Артур резонно возразил:

– Нам тоже некогда! С утра до ночи – учителя эти дурацкие, гувернантка твоя – дура ну, просто выдающаяся: «Фройляйн… Нихт ломать зонтик, нихт…» Тебя не дождёшься… Давай вот что: я завтра стащу из кабинета винчестер, зароем около беседки, в снег. А когда у тебя каникулы кончатся – сбежим в пираты! Спорим – там нужны отчаянные люди вроде нас…

Увы – бедная я! – мне уже было не до пиратов.»

Письмо № следующее.

«Удивительно, как так получается – родной, до печенок, казалось бы, знакомый город, и столько неожиданных подарков-открытий… Каменный, через канал, узловатый мост с железными перилами, изящное продолжение аллеи городского сквера, – а с обеих сторон, с газона, на мост забрался пестролистный плющ, и теперь свисает в каменные пролёты моста (тёмные и глухие) русалочьими, небрежно чесаными зелено-желтыми косами… Знаешь, а раньше, очень давно, надежность новопостроенного моста проверяли, прислушиваясь к падению на него дождевых капель. Я недавно нашла в библиотеке книжку, и выяснила: этот метод называется «ударно-эховый способ анализа повреждений». Он не требует ни денежных затрат, ни перекрывания дорог, только человеческого – профессионального – фактора…

Между Арденалью и Коммерс – лестница-переулок из каменных плит; справа, на террасах – сквер с плакучими ивами, лохматыми рододендронами, половичком тюльпанов и белоснежными, пухлыми страусиными перьями цветущей спиреи. Слева, ступенями, двухэтажные домики окнами внутрь; к вершине холма, на которую карабкается переулок, дома становятся ниже на этаж (нарастая этажностью с другой своей стороны, выходящей на иную, спускающуюся вниз, улицу или переулок), а господствующую высоту победно заняла гордая церковь со стройной колокольней…

Нам с тобой не о чем говорить, любимый; у нас нет ни общих интересов, ни общей памяти. Я придумываю из головы темы, которые – на мой ограниченный неопытностью взгляд, – могут показаться тебе интересными.

Например, вот эта: что такое юность?

Нет, нет ответа!

Проще всего сказать, что это такой отрезок времени, – но прогрессивные ученые уже почти доказали, что времени как такового в мире не существует, то есть не было раньше, потому и жили ветхозаветные патриархи по тысяче-другой лет. И доказательства приводят: период детства у всех известных видов живых организмов занимает не более одной восьмой жизни. А у человека – одну треть: двадцать – типа взрослый; сорок – типа в расцвете; шестьдесят – типа, бабка, опа… И растекается по умам гипотеза, быстро переходящая в теорию (кем-то, приближенным к научным кругам, смело выдвинутая), что Время, как понятие и образ жизни, на самом деле завезли к нам, человекам, проезжие инопланетяне, – может, туристы, может, разведчики, – из каких-то, как пить дать, муторных и клейких соображений.

Так что же есть она – длинная, по сравнению с общим сроком жизни, но такая короткая молодость – бутон цветочный? Бабочкина куколка? Набросок, этап яростного размешивания красок на палитре, в поисках настоящего, глубокого и вечного цвета, возникающего – если повезет – из хаоса оттенков… Хаос, в переводе с греческого – зияющая бездна, наполненная туманом и мраком, которые существовали ещё до сотворения мира. Но, видимо, всё же заложена была в той бездне возможность состояться, разродиться столь дорогим всем нам подлунным миром, как заложено в бутоне – цветение, в куколке – превращение в бабочку, а в палитре – чудное виденье.

Конечно, можно и не состояться, кто ж тебе запретит. Так заманчиво – струсить, залениться, плюнуть на все и закуклиться в инфантильность. Имеешь право по Конституции практически любой европейской державы уйти в тину, в рутину, в обиход, да ещё объявив снисходительно (чтоб отстали более энергичные надоеды) всё это неким Великим и Таинственным Знанием. Эквилибристика понятий, надерганных из христианства, исихазма, мусульманства, синтоизма, астралы с эфирами… Так сладко на диване, под пивко с гамбургером, находить в Интернете доказательства своей правоты – правоты лежать на диване. Если захочешь, в Интернете можно найти всё что угодно: рецепт домашнего вина, особо пухлых оладушек, выживания в ядерной катастрофе, исторические ссылки на многоценность нацизма с ленинизмом, методику построения идеального общества, а также «как создать нехитрое домашнее взрывное устройство, недорого»… Это как ружьё с пистолетом: можно собственных детишек учить прицельности, рассказывая параллельно о Робине Гуде, Вильгельме Телле, олимпийских и паролимпийских, вечных, злу неподвластных, ценностях… А можно и школьный автобус с теми же детишками расстрелять, просто потому, что пиво кончилось, и так всё обрыдло, что личная жизнь совсем не задалась…

И начнут, начнут дураки и дороги усложнять допуск к «травме», мачете и охотничьему карабину, запрещать продажу марганцовки и семян петрушки, – классическое на базаре конопляной веревочки сделалось не купить!… Как будто запрет трав, стали и дерева воистину переделает мозги клинических сумасшедших, и снимет все проблемы – социальные, политические, экономические, нищету и неравенство, всю дурь и копоть пошедшего вразнос капитализма, – жестокого, родства не помнящего мироустройства, порождающего все нонешние социальные истерики, психозы, выпадения из социума, терроризм и войны с путчами. Да, я уже знаю, что такое капитализм, «травма», нацизм и семя петрушки. Интернет не для всех зло.

М-да.

– ….Слушай, ребенок, твой отец говорил, что ты пишешь стихи. Это правда?

Я краснею и молчу.

– Вынужден заметить, что мой вопрос остался без ответа. Я понимаю, матэриа субтилис (тонкая материя) … Но, во-первых, не отвечать на вопрос старшего невежливо. А во-вторых, мне действительно интересно. Ну же!

Я тяжело вздыхаю и говорю:

Что пить, когда нечего пить?

Что ждать, когда нечего ждать?

Пить – ночную росу.

Ждать – рассвета приход.

– О, Господи, – говоришь ты. Но это ладно, ты сам напросился, и я уж закончу.

– …Как жить, если нечем жить?

Жить – как птицы живут:

Восславить песней рассвет,

И раствориться в ночи.

А если усталость и смерть

Тронут горячую голову —

Спокойно уйти, потому

Что всё-таки был рассвет

Для тех, кто не мог без него.

…Слава Богу, писем моих ты не прочтешь. И ответа, соответственно, не напишешь. И я не буду доставлять тебе слишком много хлопот. Их у тебя и так предостаточно – и во дворце, и в Парламенте… Впрочем, ты уверен, что я тоже очень занята, и это радует. В конце концов, у меня Университет. А если ты спросишь, почему я так прячу от тебя зеленую толстую тетрадку, я скажу, что пишу стихи. И ты от меня моментально отстанешь, потому что ты – умница, и плохих стихов не любишь, а писать хорошие я пока не умею.

Итак, я очень занята. На сей раз никаких гувернанток, и (хорошо это или плохо?) никакого контроля. И я иду, вместо лекций, бродить по переулкам моего Акзакса – смотреть, как дождь сдвигает строгое кружево железных навесов над подъездами, и фонари, как чашечки цветов, пьют воду. Счастье – идти по мостовой, ловить воротником дождинки, пока не ступишь с размаху в лужу, по рассеянности. Идти, и думать о несбыточном…

Каналы, акзакские каналы, мои каналы… Они превращают центр – бывшие торгово-ремесленные слободы – в картографическое кружево. Канал Нищих между парком «Двор чудес» и Худым переулком вдруг расступается, делается настолько широким, что в середине его вмещается тяжёлый дом-утюг, о бушприт которого, бурля, разбивается течение. На носу утюга башня, а на корме – контрфорсы с полубашенками, флагштоком и бойницами… Это бывшее узилище, не основное, а так, для нашаливших придворных, которых казнить не за что, а прощать не хочется. Там сидел пожизненно один высокородный узник, который, за время сидения, научился определять погоду по поведению пауков – его единственных соседей. Он даже написал – представляешь? – письмо королю, поделился открытием: когда пауки бросают плести сети – это к дождю с сильным ветром. Радиальные паутинные нити – к окончанию бури примерно через пол-суток. Короткие тонкие нити не исключают возможности изменения погоды несколько раз в течение дня. Если паук вдруг остановится и разрушит одну треть своей паутины – будет ветрено без осадков. Большая паутина – к ясной и солнечной погоде… Король прочел письмо, сделал выводы, и выиграл сражение на Драконьем озере с внезапно восставшим сюзереном, не ожидавшим вдруг налетевшего шквала. Интересно, можно ли найти в твоем доме, где прислуги в несколько раз больше, чем жильцов, нетронутую паутину? – надо будет поискать…